попадали в парламент в качестве членов немецких либеральных или социалистических партий, были связаны догмою отрицания еврейской нации и уже по своему мандату не могли считать себя ее представителями. Во время прений по еврейскому вопросу они очень редко выступали, предпочитая более авторитетные выступления лидеров своих партий, но национал-либералы молчали, а среди прогрессистов или свободомыслящих уже не было таких горячих защитников равноправия, как прежде Риккерт и Рихтер. Социал-демократический депутат рейхстага (в сессии 1902-1906 гг.), Эдуард Бернштейн, был в то время еще далек от интересов еврейства, но нечто от библейского этического социализма было в его учении «ревизионизма», в стремлении заменить в марксизме абсолютный принцип классовой борьбы идеей «сотрудничества классов» и водворить таким образом социальный мир.
В еврейских общинах Германии все еще стояли друг против друга либералы и ортодоксы, окаменелые памятники былых реформационных битв. В конце XIX века радикалы реформы в Берлине подняли агитацию с целью ввести воскресное богослужение в синагогах для тех, которые по своей профессии не могут отдыхать и посещать синагогу по субботам. Против этого восстали не только ортодоксы, но и умеренные либералы. Возгорелась страстная полемика между сторонниками и противниками «второй субботы». Петиция радикалов была отклонена раввинами и большинством членов «собрания представителей» берлинской общины (1898). Через десять лет была сделана новая попытка оживить религиозный либерализм. Созданное в 1908 г. «Объединение либерального еврейства» («Vereinigung fur das liberale Judentum in Deutschland») поручило комиссии из раввинов и ученых мирян составить перечень основных принципов иудаизма (Richtlinien), совместимых с современным миросозерцанием. Проект установил три обязательные догмы: единый чисто духовный Бог справедливости и любви, богоподобие человека в смысле стремления к духовному совершенству, единое человечество, как совокупность детей Божиих, и приближение его к мессианскому идеалу мира и справедливости на земле. Из практических законов иудаизма проект оставлял в силе обряды обрезания, субботы и праздников и смешанное богослужение на еврейском и немецком языках. Однако и этот проект сокращенного иудаизма не был одобрен на конференции объединения в Познани в 1912 году: опасались усиления религиозного раскола.
Более воинственною оказалась та «ортодоксия разрыва» (Trennungs-Orthodoxie), которая в общинах давно стремилась отделиться от «совета нечестивых» реформистов. В том же 1912 г., когда либералы отказались от новой реформы во избежание раздоров, непримиримые ортодоксы Германии, Австрии и России созвали в Катовице съезд раввинов и мирян, на котором была учреждена всемирная организация «Агудас Исроел» («Союз Израиля») для объединения всех «верных закону» и «устройства жизни в духе Торы». Под Торою тут подразумевался весь исторический балласт, от казуистики Талмуда до конституции «Шулхан-аруха». Наступившая скоро война помешала «Агуде» широко развернуть свою деятельность, но после войны эта «воинствующая синагога», имевшая свои центры во Франкфурте и Варшаве, Вене и Иерусалиме, повела систематическую борьбу уже не против ослабевших либералов, а против нового национального движения, в особенности сионизма, поскольку оно не шло под знаменем ортодоксальной Торы.
Влияние национального движения сказалось в том, что даже среди немецких ассимилянтов пустила корни еретическая для них раньше идея солидарности евреев всех стран. Близость Германии к гнездам еврейского горя побудила берлинцев создать организацию с целью оказания помощи евреям Восточной Европы и Ближнего Востока, в особенности Палестины. В 1901 г. был учрежден в Берлине «Союз помощи немецких евреев» («Hilfsverein der deutschen Juden»), главным деятелем которого стал энергичный боец против антисемитизма, публицист Пауль Натан. С первых же шагов союз столкнулся с такими катастрофами, как кишиневский погром 1903 г. и всероссийские погромы 1905 г., и в борьбе с последствиями этих несчастий обнаружил чрезвычайную энергию: через союз прошли миллионные суммы, собранные в Германии и других странах в пользу разгромленных. Натан ездил в Петербург для объяснений с министрами Витте и Столыпиным, но ничего не мог сделать для смягченна юдофобского курса. С тех пор «Союз помощи» сосредоточил свою деятельность на помощи эмигрантам из России и на учреждении еврейских школ на Ближнем Востоке, особенно в Палестине. Здесь берлинские культуртрегеры соперничали с парижскими: они стремились онемечить еврейскую школу, как парижский «Альянс» стремился ее офранцузить. К этому берлинский союз был вынужден в силу взятых им на себя перед германским правительством обязательств в деле распространения немецкой культуры в Азии, где Германия тогда стремилась усилить свое влияние постройкою Багдадской железной дороги. В 1912 г. Hilfsverein приступил к устройству «техникума» в Палестине для поощрения промышленности растущего там еврейского центра, но тут вышло столкновение между руководителями союза и сионистами из-за языка преподавания (дальше, § 53).
Политическое положение евреев в самой Германии оставалось неизменным до конца эпохи. Еще за два месяца до вспышки миро-
вой войны в рейхстаге и в прусском ландтаге шли обычные прения по запросам о нарушении еврейского равноправия. В ландтаге вождь радикальных социал-демократов Карл Либкнехт отметил антисемитскую политику министерства народного просвещения, которое не назначало на вакантные кафедры профессоров из выдающихся по своим научным заслугам еврейских доцентов. В рейхстаге всплыла опять старая тема о недопущении евреев в офицерство. На этот раз военный министр ответил, что такое отношение к евреям действительно противно конституции и что на будущее время отличившиеся евреи будут по возможности зачисляться в офицеры резерва. Это было сказано в начале мая 1914 г., а через три месяца десятки тысяч еврейских солдат двигались в рядах германской армии к русской и французской границам, чтобы приобщиться к morituri мировой войны...
§ 46 Австро-Венгрия (1901-1914)
В раздираемой национальными распрями империи Габсбургов двухмиллионное еврейское население [32] находилось и в начале XX века пока в положении непризнанной нации, которую тянули в свои ряды борющиеся стороны и награждали толчками «друзья» и враги. В немецкой Австрии, особенно в Вене, пангерманский антисемитизм пожинал плоды многолетнего труда. Под маскою «христианского социализма» он хозяйничал в городском управлении столицы, при бургомистре Люэгере, и задавал тон в нижнеавстрийском ландтаге. В Галиции царил антисемитизм польский, давивший евреев в области экономической и стремившийся обезличить их в политической. Пользуясь еврейскими голосами на выборах в рейхстаг и сейм в ущерб русинам, польский режим в Галиции сеял рознь между обеими угнетенными им нациями. В Богемии евреи, памятуя эксцессы 1897 года, осторожно лавировали между чехами и немцами и официально причисляли себя к чешской национальности в тех округах, где она составляла большинство населения. Система «причисления» к чужой нации вызывалась по-прежнему тем, что австрийский закон не признавал евреев особой национальностью и ее разговорный язык — идиш галицко-буковинских масс — обиходным народным языком. Этим пользовались поляки, включая сотни тысяч еврейских избирателей в состав своей национальной курии и
