– Позволь предложить тебе руку, – сказал он, протягивая ей локоть.
Лиля как во сне шагнула к нему и положила руку на рукав его камзола. За крейтом следовали несколько катьонте, и Лиля узнала одну из девушек, юную темнокожую служанку из комнат Галарды.
Он сделал жест рукой. Катьонте замедлили шаг, отставая. Лиля шла с ощущением, будто на неё упал мешок с песком, который использовали в качестве противовеса для декораций. Вот же вляпалась
– Приятно видеть новые лица во дворце, – сказал крейт, поглядывая на неё.– До меня дошли слухи, что кирья Солар очень любит вино дома Бинот?
Лиля сглотнула. Чёртов кир Бакурт. Хотя... Это такой шанс!
– Благодарю вас. Да. Его вино прекрасно. Это лучшее, что я пробовала в Арнае... И не только.
– Кирья путешествовала? Мне тоже приходится. Расплата за то, что рождаешься в семье правителя.
– Да. Кир Бинот Ларат перевёз меня из Чирде в столицу, а до этого я путешествовала по другим странам.
– Кир Бинот многое для тебя сделал, – полувопросительно произнёс крейт, и Лиля кивнула. Она будто балансировала на тонкой, тонкой нити над пропастью.
– К сожалению, у него затруднения с землями, на которых производят это прекрасное вино. Боюсь, нужно запасти впрок. Его старший брат собирается продать виноградники вопреки распоряжению их отца. Будет жаль лишится такого замечательного напитка.
Крейт некоторое время шёл молча, и у Лили кровь отхлынула от лица. Лишнего наговорила... Нельзя было вот так с наскоку! Осмелела в парке-то...
– Меглейо довольно просто решают такие дела, не так ли? – вдруг спросил крейт, снова поглядывая на Лилю, и та вновь кивнула, сжав зубы за вежливой скромной улыбкой. – К счастью, прелестным созданиям вроде тебя достаточно лишь намекнуть, а потом с чувством выразить благодарность. Не всем такое дано.
Рука Лили дёрнулась на его камзоле. Он с вежливой улыбкой смотрел на неё этими своими голубыми глазами, и Лиле на мгновение почудилось в них что-то хищное. Вот чёрт. Во что же она вляпалась?!
54. Значит, можно
– Не буду мешать твоей прогулке, кирья Лилэр, – сказал крейт, и она убрала руку настолько быстро, насколько это позволяли правила хорошего тона, и вежливо присела. – Буду рад новым встречам.
Он ушёл направо, к дворцу, в сопровождении свиты, и Лиля осталась стоять, кусая губы, на серой каменной дорожке.
– У нас завтра репетиция, – сказала Гисэл, когда Лиля вернулась на женскую половину и задумчиво сидела в одной из малых гостиных над чашечкой ачте, рассеянно глядя во внутренний дворик.
– Я знаю.
– Я хотела сказать другое, но почему-то сказала это. Лилэр, я написала киру Лемит. Как думаешь, я правильно поступаю? Он снял мне дом в центре, рядом с улицей Эрвандес.
– Это хороший район. Я не знаю, Гисэл. А что у тебя было с предыдущим киром?
Гисэл замолчала и вздохнула.
– Я любила его, – сказала она наконец. – Но он женился, и глава рода жены сказал, что он не крейт, чтоб гарем иметь. Он из рода Краэн. Он женился на кирье из рода Шоан. Я знала, что так будет, но почему-то верила, что у нас будет по-другому. Уже год прошёл с тех пор, как я его видела в последний раз, но я всё равно помню. Так тяжело... Я иногда жалею, что выбрала этот путь.
– Ты выбрала?
– Да. Отец приехал как-то к нам... Он снимал маме небольшой домик, у нас даже катьонте была. Он приехал и сказал, что я могу выбрать. Предложил взять меня в род и выдать замуж. Но мы совсем по-другому жили, мы с мамой. Она вроде и катьонте была, но с деньгами, которые он ей выплачивал. Её никто не сажал под замок. Никто не требовал, чтобы она строила из себя что-то. Она могла выйти замуж за какого-нибудь не очень разборчивого мужчину, ну, знаешь, из тех, что готовы взять с чужими детьми. Но она не хотела со свободой расставаться. И я представила, как выхожу замуж за какого-нибудь не очень именитого кира, и мы живём в доме, который не очень-то от нашего с мамой отличается, и у нас всего одна катьонте на все дела, но при этом я заперта там, потому что я вроде как кира. И он мне предложил оплатить обучение. Я прошла отбор, и вот...
Лиля кивнула. Она помнила дом Белтен, в котором работала в Эдере.
– Иногда я жалею о выборе. Но назад пути нет. Я никогда не выйду замуж, и мужчина не будет полностью моим. Я рожу ребёнка и буду получать хорошее содержание. Эх, вот бы заловить кого-нибудь из иностранных гостей! Я бы хотела жить в Теларе. Галамэ такие чудесные вещи рассказывает про него!
В её словах было столько затаённой тоски, что Лиля тоже загрустила. Прожить вот так всю жизнь без возможности просто взять и выйти из дома на улицу, не спрашивая разрешения главы дома... Убогое существование.
Репетиция на следующий день прошла хорошо. Пьеса была о том, как юный кир влюбился в такую же юную и наивную катьонте, но жениться должен был на кирье из знатного рода, которой она прислуживала, а та, в свою очередь, положила глаз на его камьера. Вещь считалась крайне скандальной, потому что Русталл, вечно всклокоченный нервный придворный драматург, оставил в конце несколько очень жирных намёков на то, что стороны, женившись согласно сословным приличиям, в итоге всё равно договорятся очень даже полюбовно. Советник Алес, по совместительству цензор и поборник нравственности, в своё время до этих намёков не добрался, потому как был занят вычёркиванием из сценария поцелуев, щедро и без разбору нарочно разбросанных Русталлом чуть ли не на каждой странице.
– Это ещё не самая скандальная, – сказала Ваэл, пока они стояли за кулисами, ожидая своего выхода. – Русталл, говорят, лет пять назад воспользовался тем, что кир Алес болеет, ну и подсуетился. Поставил такое... Представляешь, пьеса об актрисе, в которую влюбляется юный кир, и она бросает ради него своего покровителя и едет к этому киру, в которого тоже влюбилась, и продаёт свои драгоценности, чтобы обеспечить их жизнь. Там всё заканчивается печально, потому что она неизлечимо больна, и вынуждена оставить любимого - под давлением его отца. Там столько было страсти и ссор... Я видела сценарий. Её всего один раз показали, потом кир Алес выздоровел и чуть не убил Русталла. Но крейту понравилась пьеса, и он сказал Русталла не трогать.
Гисэл после репетиции уехала смотреть дом, который ей снял кир Лемит. Гулять не хотелось, и Лиля подошла к Лерин.
– У меня там книги остались в хранилище. Можно туда?
– Я провожу.
Значит, разрешение посещать библиотеку было бессрочным. Интересно, кто из управляющих этажом меглейо его выдал?
– Алайте, а почему мне разрешили сюда ходить? – спросила она у хранителя.
– Распоряжение управляющего, – развёл он руками с очень недовольным лицом. – Мне передали, что тебе разрешено. Крейт, видимо, в хорошем настроении был...
– Но ты против, чтобы я тут сидела, не так ли? – спросила Лиля, передавая ему с лестницы две небольших книги.
– Я не могу оспаривать решения управляющего.
– А что там? – спросила Лиля, показывая на дверь между полок.
– Там кабинет.
– Можно?
Алайте выглядел так, будто она просит его совершить сразу все грехи против совести.
– У меня нет распоряжения о том, что это тебе запрещено, – неохотно сказал он.
– Значит, можно, – удовлетворённо констатировала Лиля. – Открывай!
Кабинет оказался уютной комнатой с восхитительно мягким, широким диваном, обитым кожей. Под окном стоял солидного вида письменный стол, и Лиля с удовольствием провела пальцами по столешнице из чёрного дерева.
– Тут уютно, – сказала она, оглядываясь. – Я, наверное, тут останусь.
– Но это ведь...
– Ты сказал, не запрещено, – погрозила ему пальцем Лиля, раскладывая книги на столе. – Алайте, я хочу ещё ту, которая про дракона. Принеси, пожалуйста. А можно сюда ачте?
55. Чтение портит характер и внешность
– Я тебя никак застать не могу, – сказала Гисэл в гримёрке, когда Мейделл в очередной раз беспокойно выбежал, распекая катьонте, занимавшихся декорациями. – Два раза приезжала, и оба раза тебя не было в комнатах. Лерин сказала, ты на третьем этаже. Лилэр, неужели... Тебя можно поздравить?
