– Кирья... Кира, ты не понимаешь, – нахмурился Воло. – Подожди, так он в Рети? Но...
– Мы нашли его. Какое тебе дело? Ты записал его в мёртвые!
– Кира, ты понимаешь, что бы произошло, если бы о вашей долине стало известно? – сказал Воло, шагая к ней. – Ты правда не понимаешь? Ты видела лишь команду "Фидиндо", образованных севас, которые поклялись в верности и благочестии. И даже они не выдержали искушения, которое представляли ваши женщины! Пятеро из тридцати двух, не считая Конды, вступили в греховную связь с вашими девушками. Пятеро! А теперь представь, как у вашего пляжа бросают якорь три корабля с экипажами в сто человек, голодных, не видевших берег несколько месяцев, и они не связаны долгом за спасение их груза и жизней. Поразмысли над тем, как им бы понравилось многое из того, что есть у вас. Ваши люди не берут ненужное им. Они отказывались от золота и товаров, что я предлагал им в обмен на помощь с Кондой, когда увидел, как он вспоминает кладовую, где его запирал тот человек. У вас ни одного замка ни в одной двери и ворота не запираются, не говоря уж о том, что и оружия толком нет! Знаешь, как хорошо полыхает сухое старое дерево стен, таких смолистых, как в твоей малой мастерской, когда человек, у которого в руках факел, чувствует свою безнаказанность? Это было решение экипажа! Нельзя вывалить в детской кучу грязного оружия и сказать детям – разбирайтесь сами! Мы поклялись, что никто не узнает о вашей долине, ради вашей же безопасности. Мы были в неоплатном долгу перед вашими людьми. Мы все осознавали ответственность, которая лежит на нас!
Аяна выдохнула. Он говорил разумные вещи - Конда говорил примерно то же самое. Она представила моряков вроде тех, которых встречала по пути с берега кирио, но только попавших в их деревню и празднующих прибытие румом или горючкой, и содрогнулась.
– Вижу, ты поразмыслила над моими словами. Ты сочла, что я принёс Верделла в жертву своей ответственности. Я считал, что оставляю его там, где его свободному духу самое место. Я не рассчитывал, что ты отправишься за Кондой на другой край мира. Я недооценил тебя. Никто и помыслить не мог, что юная кирья проделает такой путь ради... чувств.
– Ты говоришь вещи, которые я понимаю, но я не хочу их принимать. Из-за того, что вы сделали с Кондой, все вместе и каждый по отдельности, он чуть не погиб. Иллира оплакала сына, и Исар тоже. Это жестоко!
– Это была необходимая жертва, если это вообще можно назвать жертвой. Я оставлял его в месте, который многие сочли бы оураном. Скажи я правду, и Исар бы неизбежно отправился за сыном. Он подвержен чувствам, почти так же, как Конда, но он хотя бы предсказуем. Аяна, вам надо быть осторожными. Если о Верделле кто-то узнает раньше времени, возникнет множество вопросов. Пулат начнёт копать, куда не следует, и может снова выйти на тебя. Если он узнает о наследнике, в текущих обстоятельствах у вас будет множество проблем.
– Теперь ты заботишься о моём благополучии?
– Я никогда не испытывал к тебе неприязни. Признаю, что недооценил тебя и то, что он... чувствует по отношению к тебе. К сожалению, я слишком хорошо знаю его, и знаю его склонность быстро загораться чем-то. А ещё то, что он чересчур оторван от земли. Я опасаюсь, что он может увлечься тем, что он называет игрой, – нахмурился Воло. – И причинить себе вред. Я не враг ему и никогда им не был. Это заблуждение. Я совершил ошибку и хотел бы, чтобы он понимал моё раскаяние. Хотелось бы, чтобы он принимал решения не сгоряча. Нам предстоит взаимодействовать в некоторых деловых вопросах, если уж он решил снова участвовать в делах дома Пай. Его горячность может привести к беде.
– Я сказала ему то же самое. – вздохнула Аяна, вспоминая налитые кровью глаза Конды, когда Воло пришёл на Венеалме. – Если он убьёт тебя, случайно или намеренно, у нас будут проблемы.
– Я прошу тебя, поговори с ним, Аяна. С того момента, когда я ударил его, он ни разу не попытался даже выслушать мои извинения. Мы избегали друг друга и молчали, но твоё появление снова пошатнуло это условное равновесие. Я не понимаю, в чём тут дело, но он смотрит на тебя и слушает, как зачарованный.
Аяна встала и потёрла пальцем переносицу.
– Ты действительно не понимаешь? Ты знаешь, что такое любовь, Воло?
– Знаю. За кого ты меня считаешь?
– Я помню, у тебя была невеста. Ты женился?
– Нет. Пока меня не было, её выдали за другого.
Аяна почувствовала что-то вроде сочувствия к нему. Она погрызла губу, потом вздохнула.
– Мне жаль. Ты любил её?
– Она была из прекрасного рода и, говорят, довольно хороша собой, – сказал Воло. – Этот брак обеспечил бы роду Атар связь с югом, но, к сожалению, меня не было слишком долго.
Слабое сочувствие сдуло небольшим сквозняком от открывающейся двери.
Конда стоял на пороге, и глаза медленно наливались кровью.
– Ах ты...
Он кинулся к Воло, сжимая кулаки. Аяна видела, как летит его кулак в место, отмеченное коричневатыми остатками кровоподтёка на скуле Воло.
– Конда! – заорала она, бросаясь к нему. – Стамэ!
Конда отшатнулся, будто его окатили ледяной водой из кадушки, и повернулся к Аяне, но через мгновение его кулаки начали снова сжиматься.
– Я его...
– Стамэ! – отчаянно крикнула Аяна, хватая его за плечи и загораживая собой Воло. – Прекратите это! Конда, хватит!
– Зачем он пришёл? – прохрипел Конда. – Что он тут делает?
– Я пришёл попросить прощения, брат, – сказал Воло, слегка пятясь назад и глядя, как Аяна прижимается к груди Конды. – Я хотел поговорить...
– Убирайся отсюда, – сказал Конда таким голосом, что Аяна похолодела. – Если я ещё раз увижу тебя рядом с моей женой, я...
– Конда, я устала от этого, – воскликнула Аяна. – Пожалуйста, прошу тебя, прекрати это! Я боюсь, что ты натворишь дел!
– Пусть убирается! – крикнул Конда. – Пошёл отсюда!
Воло зашагал мимо них к выходу, качая головой, Аяна тревожно заглянула в глаза Конде. Бездна, полная звёзд, полыхала огнём, таким, что её чуть не обожгло. Это было нестерпимо.
– Конда, это надо прекратить. Иди и поговори с ним. Как ты собираешься ехать в дом Пулата, если там будет он? Кто остановит тебя там?
– А не надо меня останавливать! – рявкнул Конда, вырываясь из её рук. – Не надо!
Он стоял, будто охваченный пламенем. Аяна мгновение смотрела на него, потом в бешенстве вылетела из комнаты, подсвеченной багровыми всполохами.
– Прекрасно! – заорала она, поднимаясь наверх по лестнице, со злобой впечатывая каблуки в ступени. – Замечательно! Потрясающе! Великолепно! Изумительно! Иди и убей его, это же разом решит все наши проблемы! Отличная, блестящая идея, та катараме та катаве!
8. Тут же ничего не слышно
Дверь грохнула об косяк с такой силой, что весь дом вздрогнул. Аяна свирепо повернула ключ и ходила по комнате, обхватив себя руками, слегка прихрамывая, потому что сундук, который она пнула в сердцах, оказался отрезвляюще твёрдым.
Не надо останавливать! Она стиснула зубы, представляя, как Конда стоит над трупом Воло. Какое-то время назад она представляла и себя стоящей вот так, правда, тут же прогоняла эту мысль, охваченная ужасом. Но теперь её охватывал ужас при мысли не о трупе Воло, а о последствиях, которые их ждали. Как она докатилась до такого? Суд, штраф, потеря репутации... А если каторга?!
Скрипя зубами в бессильной ярости, она ходила и ходила, туда и сюда, по комнате.
– Пусти меня, – хрипло и яростно прозвучало из-за двери. – Пусти меня, Айи!
Она нахмурилась, шагая к двери, повернула ключ и резко распахнула её.
– Зачем? – воскликнула она, глядя в его яростно пылающие глаза. – Что?
– Ты моя жена! – крикнул Конда. – Пусти! Я хочу войти!
– Дни неподходящие! – заорала Аяна. – Они будут неподходящими, пока ты не разберёшься с этим пламенем, которое сжигает тебя, меня и всё наше будущее!
Она с размаху захлопнула перед ним дверь, слыша, как он, рыча, пинает что-то, а спустя некоторое время звонко хлопнула и входная дверь дома, сотрясая стены.
