– А-а-р-р-р-ргх! – свирепо зарычала Аяна, сжимая кулаки.
Как можно быть настолько упёртым!
Она ходила кругами по комнате, пока за окном не стемнело, и Луси робко не постучалась к ней.
– Заходи! – крикнула Аяна, всё ещё слегка пылая. – Что?
– Я зашла спросить, не нужно ли что-то, – сказала Луси, тихо опуская глаза. – Я уложила Кимата... Кира Аяна, прости... Мы испугались...
– Так, – сказала Аяна. – Пойдём.
Она решительно спустилась по лесенке у кухни в небольшой погреб, и бутылка эликсира спокойствия от дома Бинот стукнула донышком об чистый деревянный стол.
– Мы же празднуем новую работу Вараделты? – спросила она с улыбкой, которая явно не понравилась Тарделлу.
– Я, пожалуй, лягу спать пораньше, – неуверенно сказал он. – Извините, дамы. Что-то я тут подумал...
Вараделта и Луси стояли, растерянно глядя на Аяну, пока она с усилием откупоривала бутылку.
– Луси, завари себе каприфоль, – бодро распоряжалсь Аяна. – А мы с Вараделтой, как заслуженные работницы одного заведения, пожалуй, согрешим против добра сегодня вечером. Прости, Делли, рум закончился, да и вредно пока тебе.
– Кира, ты кипишь. – Вараделта отпила вино, и вдруг её глаза расширились. – Ого... Ничего себе... Что это за сладость первого поцелуя?
– Бинот, – пожала плечами Аяна. – Лучше него только мёд в нашей долине.
Она отпила половину и вытянула ноги, откидываясь на стул.
– Чёрт знает что, – с чувством сказала она, складывая руки на груди. – Я не пылаю, Вараделта. Я в ярости.
Луси потягивала свою каприфоль, поглядывая с опаской на Аяну, а Вараделта наслаждалась вином, рассматривая его в прозрачном стакане.
– Ну вот, подействовало, – сказала Аяна, вздыхая. – Мне почти весело. Почему с ним так? Он взрослый, мудрый человек, который восхищает меня каждым своим словом. Но сейчас он разозлил меня так, что я готова была его растерзать.
Луси покраснела и опустила взгляд в стакан каприфоли. Аяна перевела глаза на Вараделту и успела заметить, как та стирает с лица улыбку.
– Что? Что я такого сказала? – воскликнула она. – Что?
Луси покраснела ещё больше, а Вараделта отпила ещё немного вина, наполнила стакан и посмотрела в глаза Аяне.
– Я сильно прошу прощения, кира, – сказала она. – Просто твоя спальня прямо над нашими комнатами.
– И что?
Вараделта отвела взгляд и вздохнула.
– Так не пойдёт, – нахмурилась Аяна. – Сказала "ако", говори и "бер"!
Вараделта отпила ещё немного и собрала несколько пылинок с корсажа своего приличного платья.
– Тут, знаешь... Такое интересное эхо, – сказала она, рассматривая свой манжет. – Иногда кажется, что в одну прекрасную ночь вы таки преуспеете в страстном уничтожении друг друга.
Аяна уставилась на неё с ужасом, потом долила остатки в стакан и залпом выпила.
– Но... я проверяла... Тут же ничего не слышно...
Луси совсем опустила голову.
– Я каждый раз со страхом захожу к вам, – тихо призналась она стакану с каприфолью. – Боюсь обнаружить кого-то из вас растерзанным и бездыханным. Я работала семь лет, в пяти домах, и ни разу ещё такого... не слышала.
Аяна почувствовала, как кровь приливает к лицу, а уши пылают.
– Простите... Простите... Я думала... Наконец-то никого не разбудим, не заставим стучать в стену или краснеть... Я же нарочно проверяла! Я оставила там Кимата, в тот раз, когда он был расстроен из-за того, что дождь мокрый, и послушала... Неужели вы хотите сказать...
– Гораздо громче, – вздохнула Вараделта.
Аяна рухнула лбом на руки.
– Да что уж там, – сказала Вараделта. – Кому тут тебя осуждать, кроме Файтелла? Мне его даже жалко было порой.
Аяна подняла голову.
– Так. Подождите. Доставай тот сыр, который крошится, Луси. Я схожу ещё за одной. Ох, Великий морской зверь, как же стыдно...
Огонь светильников и свечей слегка колебался, довольно ярко освещая кухню, но постоянно меняя и искажая очертания предметов.
– А вот и вторая, – сказала Аяна, вернувшись из закоулка, в который выходила лесенка погреба, и бутылка легонько стукнула донышком об совсем слегка плывущий стол. – Вараделта, ты хочешь...
– Аяна!
Аяна подняла глаза, шагая в тёмный коридор, куда её тащили за руку.
– Стой! – воскликнула она в спину фигуре в плаще и капюшоне, выдирая руку. – Опять?!
– Не ори! – тихо сказала тёмная фигура голосом Ригреты, потом скинула капюшон и схватила за вторую руку. – Я насилу отыскала тебя. Почему у вас дверь не заперта?
– Ригрета! Что ты тут делаешь?!
– Я приехала на извозчике, – прошептала Ригрета. – В твоём доме на Венеалме живут два каких-то странных мужчины, и каждый без одного уха, ты знала? Они наотрез отказались что-либо говорить о тебе, но, слава небесам, Иллира помогла. Она сказала, ты теперь здесь... Пойдём на улицу, а то хозяев перебудим.
– Пойдём на кухню.
– Ты в своём уме? Тебя погонят из этого дома, если кто-то услышит и проболтается.
– Не погонят... Пойдём тогда наверх.
– Куда? К кирио? Ты пьяна?
– Это мой дом, – сказала Аяна. – Я не пьяна. Выпила пару стаканчиков. Что ты тут делаешь?
– Мы пойдём, чтоб не мешать тебе, кира, – сказала Вараделта, выглядывая из кухни. – Прости.
Ригрета распахнула глаза.
– Это что, правда? – спросила она тихо, провожая глазами Луси и Вараделту. – Твой дом?!
– Да. Что у тебя случилось? – спросила Аяна, усаживаясь за стол.
– Харвилл в беде. Его сцапал Рашут. Аяна, ты не шутишь? И вино, значит, тоже твоё?
– Открывай, если хочешь. В каком смысле – сцапал?
– Мы ехали через его эйнот, а перед этим Харвилл показал одну из своих... рисковых пьес. Как раз про его разорённый эйнот. Дарв разозлился... Я переоделась в костюм Чамэ и ускакала в Эдеру, но начальник стражи сказал, что ничем помочь не может, так как о пропаже должен заявить родственник. И вообще, это поклёп на кира. Я обратилась к одному... знакомому там же, в Эдере, но он сказал, что не полезет в это дело, потому то ему репутация дорога. Но разрешил поехать с его сыном в их дорожной карете. Тот как раз ехал на запад... Часть пути я проделала с ним, а часть – на перекладных и с попутчиками. Я ехала в надежде на тебя, вернее, на твоего красавчика, который, помнится, по щелчку пальцев решал подобные вопросы. Где он, кстати?
– Ушёл, – вздохнула Аяна, пододвигая стакан. – Наливай и мне. Я не пустила его в спальню, и он хлопнул дверью.
– Чёрт, ты жестока, – сказала Ригрета, сверкая глазами. – О-о, это изумительно. Наверное, такой вкус у первой ночи в браке по любви с богатым киром. Это же Бинот?
– Ага, – сказала Аяна печально. – Прекрасное вино.
– Тебе нужно найти его и как следует помириться. Во-первых, потому, что Харвилл там в подвале, и неизвестно, когда Рашуту придёт в голову наклепать на него ложных обвинений и отрубить что-нибудь нужное. А во-вторых, потому, что я не представляю, какая должна быть причина, чтобы отказать такому мужчине, если он постучался к тебе в комнату. Аяна, как ты могла?
– Он разозлил меня! – воскликнула Аяна, и на мгновение комната покраснела, будто она смотрела на вещи через остатки вина на донышке стакана. – Налей ещё!
– И ты не воспользовалась кипящей страстью? – изумилась Ригрета. – Он же пришёл к тебе мириться! Ты знаешь, какие примирения следуют за ссорами?
– Откуда я знаю? Мы не ссорились... В любом случае, он ушёл из дома. Его нет. Где ты остановилась?
– У тебя, – расхохоталась Ригрета. – Не слишком нахально?
– В твоём духе. Погоди.
Аяна постучалась в комнату Тарделла, и он открыл ей, сонный и всклокоченный, потом метнулся за камзолом, но Аяна остановила его.
– Тарделл, прости, что разбудила. У меня гостья. Девушки отдыхают. Приготовь вторую спальню, пожалуйста. Там холодно, пока не прогреется – нужно второе одеяло.
– Сделаю.
Аяна вернулась на кухню, где Ригрета любовалась на вино, наклоняя стакан и разглядывая его на просвет.
