– Да. Он древний, как замок. Мостовые в городе частично сложены из породы, которую вырубили для его строительства.
– Он же... через всю гору?
– Нет, – улыбнулся Ларат. – Он под углом выходит наверх, к озеру, из которого в город поступает вода. Дорога огибает озеро и уходит в сторону перевала. Она довольно узкая, и там не разминуться, но это и не нужно. Ею пользуется лишь крейт, когда ездит на лето на юг, в одно из поместий. Он обычно уезжает в мае.
Дорога упёрлась в ворота в огромной каменной стене.
– Кир Бинот Ларат и Кирья Солар, – крикнул кучер охраннику в красной куртке с позументами, и тот кивнул, заглядывая в окошко экипажа.
Кучер осадил лошадь у длинной аллеи, по обеим сторонам которой росли облысевшие и довольно непривлекательные на вид кусты роз, и Лиля, опираясь на руку Ларата, вышла на каменные плиты аллеи.
– Тут красиво, – сказала она, оглядываясь.
Ниже по склону лепились многочисленные здания, по-видимому, хозяйственные помещения. Сам дворец был большим, обросшим огромным количеством пристроек, а окружающие его верхние этажи галереи радовали глаз выверенными линиями арок. Серый камень придавал ему угрюмости, но шпили стремившихся в небо тонких башен и сверкающие стёкла в окнах нарушали эту суровость. Чем дольше Лиля смотрела на него, тем больше её завораживал полёт колонн и арок галерей.
– С галерей видно весь город. Театр на первом этаже. Тут тоже половины, – сказал Ларат, шагая с Лилей по красивой, солидной лестнице, которая серпантином поднималась к дверям. – Раньше это был замок, как те, что сохранились в полуразрушенном состоянии на севере и у нас у Чирде. Но крейты один за другим расширяли окна, сооружали дополнительные крылья, а один надстроил вон те башни, ну и переделал многие внутренние помещения, где это было возможно. Теперь это парадный дворец. В основном. В некоторых частях остались узкие лестницы и проходы.
Лиля думала, что он поведёт её в громадные парадные двери, но Ларат вместо этого свернул налево, ведя её вдоль высоченного первого этажа, по дорожке, усаженной кипарисами. Стражники в красных куртках кланялись им, проходя навстречу, и Лиля гордо выпрямила спину.
– Я в платье катьонте, но чувствую себя по меньшей мере креей, – улыбнулась она. – Ларат, тут очень красиво.
Внизу, в просветах между кипарисами, мелькали участки парка с фонтанами и аллеями, шарами и кубами вечнозелёных кустарников, статуями мраморных дев, которые на стылом ветру заставляли поёжиться при взгляде на их голые плечи.
– Да. Внутри, правда, в парадной части, роскошь выедает глаза, но на то она и парадная, чтобы подминать тебя великолепием. Показывать, насколько ты жалок по сравнению с величием меглейо.
"Меглейо". Члены правящей семьи. Лиля вздохнула, терзаемая любопытством. Вот бы увидеть красавицу Галарду! Столько слухов о ней и её платьях... Она вдруг почувствовала, как затылок захолодило. Её, Лили, цель тут – попасться на глаза мужу этой самой красавицы. Гамте... Её бросило в жар, потом в холод. Она представила, как двери спальни крейта на мужской половине открываются перед ней...
– А ну прекрати, – нахмурился Ларат, глядя на неё. – Ты красная. Остановись и успокойся.
Лиля остановилась и усердно задышала. Внизу, вдали, на площадке, какие-то люди тренировались на мечах. Звон не долетал до неё, но движение фигур отвлекало, и она сфокусировалась на их отточенных, мощных движениях. Жаль, женщин тут не учат владению клинком... Она как-то в кабинете Ларата в Чирде вытащила клинок и попыталась изобразить красивый замах, но почти метровая железяка оказалась на удивление тяжёлой в руке, и Лиля чуть не покалечилась, сама не понимая, как.
– Пойдём.
43. Желаю!
Ларат открыл перед ней небольшие двойные двери. Лиля шагнула внутрь, расстёгивая плащ, и оказалась в просторном холле со множеством лестниц.
– Здравствуйте, кирио, – сказал катьонте в красном, выходя к ним навстречу. – Кирья в театр? – Ларат кивнул. – Следуйте за мной.
– Я оставляю тебя, – сказал Ларат. – Удачи.
Он развернулся и вышел, и у Лили вдруг неприятно засосало под ложечкой. Она шла по коридорам следом за катьонте, пытаясь понять, в какой части дворца они находятся, но сбилась и плюнула. К чёрту. Какая разница? Успеет ещё разобраться.
Катьонте провёл её через какой-то длинный коридор, в который они спустились по лестнице, и вывел наверх, в большое светлое помещение, окнами выходящее на сад или парк.
– Проходи, – шагнул ей навстречу грузный мужчина в фиолетовом бархатном камзоле и очках. – Я Мейделл, распорядитель театра. Можешь идти, – сказал он катьонте. – Мне доложили о тебе. Дай посмотреть.
Лиля покрутилась перед ним, расстегнув плащ, и сделала несколько танцевальных движений, изящно поклонилась и замерла в реверансе.
– Почему на тебе такое платье? – удивился Мейделл.
– В дороге попала в непогоду. Все платья в сундуке испортились. Пришлось взять у горничной дома, где гостила, – вздохнула Лиля.
– Ладно. Тобой займётся Лерин на женской половине.
Лиля растерянно моргнула.
– То есть, я принята?
Мейделл так же растерянно посмотрел на неё.
– В каком смысле? Ты сегодня должна приступить к изучению роли. Тебя привели во второй половине сезона. Сейчас тут праздники, а потом – приём у крейта... Танцы, гости. У тебя не очень много времени. Хотя реплик мало...
Лиля слушала его со всё нарастающим удивлением. Она готовилась выжимать из себя весь имеющийся так называемый актёрский дар, а этот волосатый человек в фиолетовом костюме сообщает ей, что она, оказывается, уже задействована в спектакле?
Мейделл достал из высокого шкафа толстые тетради, перебрал их и вручил одну Лиле.
– Вот. Творение Русталла. Твоя роль – Нералда. Прочитай всё.
– Девушка приехала? – В дверях стояла высокая худая женщина с высокой причёской. – О. Я Лерин. Прошу за мной. Твои вещи уже в комнате. Что с твоим платьем, кирья?
Лиля шла за ней, осматривая комнаты. Лерин изящно шагала, шурша платьем, время от времени оглядываясь и подбадривающе улыбаясь. Они поднялись по лестнице, и Лерин указала направо.
– Это этаж придворных дам. Выше – покои меглейо. Ты можешь гулять по помещениям этой половины и по всему первому этажу. В парадные помещения, бальный зал и торжественную анфиладу без разрешения нельзя. В парк – в любое время. К меглейо подниматься нельзя без приглашения. Если пригласят – жди сопровождающего. За ворота выходить категорически запрещается без разрешения оттуда, – показала она пальцем на широкую лестницу, ведущую на этаж меглейо. – Если что нужно – обращайся к катьонте. Всё, что требуется в городе, тебе привезут. Но тут есть всё, – улыбнулась Лерин. – Пойдем, я покажу тебе покои.
Лиля шла за ней по коридору, окна которого выходили в небольшой внутренний двор. Замок оказался ещё огромнее, чем снаружи, и ей не терпелось осмотреть все его доступные части.
– Тебе нельзя показываться в этом, – сказала Лерин, открывая перед Лилей двери её покоев. – К тебе придёт портниха.
Лиля шагнула внутрь и замерла. Огромная светлая комната ослепила её. Хрусталь, светлые обои на стенах, огромный камин с большим чистым зеркалом над ним, пальмы в горшках... Кровати не было, и она, затаив дыхание, шагнула дальше, с восторгом нажимая на ручку двери.
Королевское ложе... Первая мысль, пришедшая в голову, была именно такой. Лиля стояла, разинув рот, и смотрела на огромную кровать с резными белыми опорами балдахина, кое-где тронутыми позолотой, на белое бельё, и всей грудью вдыхала запах свежей ткани, менты, лимона, ванили, корицы, жасмина и почему-то ладана. В этой комнате тоже был камин, и рядом с ним – неприметная дверка в стене. Лиля, боясь поверить, шагнула к ней...
Купальня! Это была купальня, о которой говорила Арелта, рассказывая про роскошь дворца. Большая каменная ванна стояла в середине комнаты, которая освещалась через окошко у высокого потолка... Ага. Водопровода, конечно, нет. Значит, служанка приносит воду и вычерпывает её. Прискорбно. Но... Своя купальня!
